Никогда не перестану удивляться какому-то подземному угрюмству нашей жизни.
Застрял сейчас минут на пятнадцать во время дождя на крыльце ресторана со случайными людьми.
Мужик примерно моих лет, две девушки - между собой посторонние, и еще несколько мужчин и женщин приходили и уходили.
Стоим, ждем, пока просветлеет.
Где-нибудь в Америке я бы уже узнал об этих людях все. Как зовут бабушку, куда идем, за кого будем голосовать, - ну и сам бы, понятно, изложил свою краткую биографию и блеснул сомнительным юмором.
Зато дома...
Ледяное молчание.
Никто не улыбается.
Глаза в телефонах, уши в музыке, иногда настороженный взгляд - и назад, в норку.
А я, как назло, вышел без телефона.
Мне скучно.
И хочется, конечно, сказать что-то вроде:
- О, ну вот он, наконец, и пошел, когда не надо!
Или:
- Ну зато будет посвежее, а то духота невыносимая.
Но я смотрел на эти каменные лица и поджатые губы, и думал: не стоит.
Не к месту тут мой смолл ток.
Разумеется, если бы я внезапно упал на пол и забился в конвульсиях, а изо рта у меня пошла синяя пена, - они бы мне помогли, эти люди. Не звери же все-таки.
Но вот так запросто, без конвульсий, без особых причин, улыбнуться и поболтать - нет, это слишком.
Пожалуй, они бы набросились на меня все втроем с кулаками, и с криками:
- На тебе, на тебе, сука, смолл ток! Хорошая погода, сволочь! Посвежело тебе, гнида!
Во всяком случае, вид у них был такой, что эти побои я бы воспринял как нечто логичное и законное. Ты ж не в Америке, а стоять, как на родине принято, - молча, насупившись, - почему-то не хочешь.
Ну так и получай.
В общем, "народ не тот".
Шучу.
Народ - тот.
Наш, родной русский народ.
Пусть и угрюмый.
Но общаться я бы его научил.